Девятый круг. Ада - Юлия Верёвкина

– А небо звёздное. Как в нормальном августе, – радостно заключила девушка, задрав голову. Она, задумчиво закусив палец, изучала чёрное небо над белым городом.

Сергею снова сделалось холодно, да так, что он едва сдержал зубы, которые рвались исполнить чечётку. Озноб прокрадывался в каждый закоулок его кожи, и Сергей почувствовал странную беспомощность. В городе обвалился подземный переход! Неслыханное событие! Где, чёрт возьми, МЧС? Почему не видно их синей формы? Где скорая? В переходе вполне мог кто-то находиться! И почему, почему здесь не толпятся журналисты?

Вокруг не было никого. Крошечная девушка продолжала исследовать звёзды. В нескольких окнах многоэтажек ещё горел свет, за тёмными квадратами, которых насчитывалось большинство, горожане мирно сопели в подушку. Завтра они выспятся после рабочей недели, пропустят новости и решат не выходить из квартиры в такую холодину. Потом-то, конечно, всколыхнутся… Но сейчас то, что принято называть «местом происшествия», пустовало. Пустовало как-то естественно и страшно. Как будто это нормально.

«Может, это случилось только что? Ну, совсем недавно?» – мелькнуло у Сергея. Но перила у первой ступеньки были так основательно согнуты и даже припорошены снегом и так было не по-городскому тихо, что его охватило сначала бессилие, а потом апатия. Сергей даже не расстроился, увидев, что сотовый тоже разряжен и, следовательно, он не может позвонить ни редактору, ни в МЧС.

– М-да… – бессмысленно протянул он.

Шоссе на три километра было перегорожено забором, до следующего, надземного, перехода оставалось минут десять ходьбы. Сергей закурил, неуверенно сделал два шага по дороге и не выдержал:

– Ерунда какая-то. Крупнейшее ЧП – а здесь ни души.

– Значит, и нам здесь делать нечего, – улыбнулась девушка.

– Вам далеко?

Оказалось, она живёт пятью домами дальше Сергея. А ему вдруг стало легко от осознания, что он не может ничего сделать. Дурачась, он очень серьёзно предложил девушке руку:

– Разрешите вас пригласить в удивительное путешествие по Ленинскому шоссе. Кроме нас, в городе, похоже, никого нет. Будет интересно. Всё равно что идти по вымершей Атлантиде. Кто знает, может, её катастрофа началась с того, что кто-то не заметил обрушившийся мост.

Он сам не понимал, что несёт, и ему это было всё равно. Если все сколько-нибудь ответственные службы города не заметили такого события, он вообще отказывается что-либо понимать.

Девушка шла как-то вдумчиво – как будто перед тем, как поставить ногу на снег, прикидывала в уме, как и зачем это сделает. Осмыслив сравнение с Атлантидой, она сказала как бы между прочим:

– Давно что-то не исчезали цивилизации. Как-то скучно. Представляешь, – она сразу перешла на ты, – замёрзнем мы тут, а лет через пятьсот люди будут находить наши зубные щётки и коробки из-под дисков и воссоздавать по ним наш быт.

Сергей усмехнулся.

– Кстати, в России то и дело вымирают целые деревни, в которых нет молодёжи, а старики копят гроши, которые им бросило государство, на собственные похороны. И мы не знаем, да и вряд ли когда-нибудь узнаем, какие деревни у нас были и когда их не стало. Знаешь, сотни таких маленьких атлантид, заброшенных где-нибудь под Тамбовом. И если Атлантида ушла под море, вулкан там взбесился или ещё что, то эти деревушки умерли, что называется, своей смертью.

Она обдумала его слова; у неё было очень выразительное лицо: она чуть нахмурилась, потом сосредоточенно кивнула какой-то своей мысли, улыбнулась так, словно про себя вздохнула, поняв что-то. Сергея такое внимание к его словам вдохновило.

– Впрочем, герои частенько спасали мир – по крайней мере, если верить Голливуду. Ну и в литературе они как минимум пытались это сделать.

На круглом лице девушки снова отобразилась целая гамма эмоций: брови, носик, глаза со смешинкой, ресницы – да что там, каждый миллиметр её кожи как-то отреагировал на сказанное. Она нагнулась и взяла горстку снега тоненькими детскими пальчиками; он быстро таял на её ладошке.

– Знаешь, а ведь подвиги всех героев были, в сущности, напрасны. Или не слишком нужны.

Сергей с интересом посмотрел на неё, ожидая продолжения.

– Сам посуди: если бы мы на какое-то количество минут раньше оказались здесь и как раз были бы в переходе, когда он обвалился, что это изменило бы? Сейчас мы умрём или через пятьдесят лет – всё равно: нам и тогда будет казаться, что это произошло слишком рано. По-настоящему это важно для наших близких, но не для нас самих. Мы бы не успели подумать ни о смерти, ни о том, что мы ещё хотели сделать в этой жизни. Герои спасали людей от физической гибели, верно? Но помнишь, как пишут в сказках: двум смертям не бывать, а одной… ну, ты знаешь. И она наступит всё равно не вовремя, мы точно не будем ей рады… А если, не дай Боже, будем – то зачем нужна была такая жизнь? Герои дают нам не спасение – отсрочку. Мы все умрём – рано или поздно. И ни ты, ни я ничего с этим не сделаем. Да, если кто-то спасёт нас, мы будем ему благодарны – но лишь потому, что остались живы. В противном случае нам будет уже наплевать. По сути, все герои – коллекционеры благодарностей, точнее, благодарных им людей.

– Тем не менее они же хотят, как лучше, – заметил заинтересованный Сергей.

– Да ну? – Дюймовочка насмешливо сморщила носик. – Не знаю… В Средние века писали романы о благородных рыцарях, сейчас снимают фильмы с Брюсом Уиллисом… Только в умных книжках пишут, что в реальности рыцари на каждом шагу жгли, насиловали, пытали и убивали, делали бедных и несчастных ещё беднее и несчастнее, а принцесс уж точно не спасали… ну, максимум брали в плен ради выкупа. Наверное, так и было… По крайней мере, я что-то Брюсов Уиллисов на улице не встречала.

Маленькая девушка говорила, и её ладошки без перчаток мелькали в непрерывной жестикуляции, словно она доказывала это не только ему, но и невидимому собеседнику, который не мог её слышать.

Сергей хотел было вставить что-то в защиту современников, но внезапно она остановилась и расхохоталась. Сергей огляделся, но не понял, что могло вызвать её смех, – они все так же шли по улице, мимо не работавшего из-за снега фонтана и поставленного год назад небольшого памятника Сергию Радонежскому. Он протягивал руку, благословляя нарядное жёлтое здание – областную думу.

– Это ещё кто? – продолжая посмеиваться, спросила она.

– Сергий Радонежский, – пожал плечами Сергей.

– Что он здесь делает? Улица вроде бы Ленинского Комсомола?

Сергей недоумённо глянул на неё.

– Это уже три года Сергиева улица.

– Забавно!

Её улыбка – нежная, напоминавшая, что принадлежит женщине, пусть и детского телосложения, – наполовину скрывалась в пушистом воротнике.

– Когда-то, ещё до Ленина, веке так в восемнадцатом-девятнадцатом, это была Разгульная улица. Знаешь почему? В этом вот здании был бордель. После революции его решили облагородить, проституток выгнали на улицу и велели проштудировать Маркса, и в здании поселились местные партийные шишки. После перестройки здесь была почта, а лет пять назад обсуждалось, сделать здесь театр или торговый центр. А решили – думу? Прикольно! Самое место! Но с Сергием Радонежским явно перестарались.

Сергей рассмеялся.

– Надо же! Не знал! А где ж ты была, что только что всё это заметила?

Она неопределённо развела руками:

– В другом городе. Я четыре года здесь не была.

– Почему?

– Училась… Да и вообще я не совсем отсюда – из одного маленького городка, глухой, вернее, уже давно совсем оглохшей провинции. Здесь у меня жили двоюродный брат и тётя. Я у них жила, когда училась в художественном училище. Правда, я его не окончила – перевелась в другое, далеко… Так уж сложилось.

– А теперь снова к брату приехала?

Девушка задумчиво улыбнулась и посмотрела на него с каким-то неуловимым подтекстом. В темноте играли и мерцали её тёмные глаза. Она медленно покачала головой.

– Он теперь тоже здесь не живёт.

– А тётя?

– Не знаю. Вряд ли она обрадуется, если я зайду к ней это проверить. Она убеждена, что я – худший вариант племянницы.

Сергей подумал, что она наговаривает на себя, – такой милой казалась ему эта маленькая девушка, капюшон которой маячил на уровне его локтя.

– Ты давно приехала?

– Не очень. Сегодня утром.

Сергей не смог скрыть удивления и остановился на секунду.

– Ты серьёзно?

– Ну да. Ой, снег опять пошёл!

С неба действительно снова посыпались снежинки и мягко оседали в складках её куртки. В городе по-прежнему было тихо.

– У моего мужа здесь родители жили…

Мужа? Сергей недоверчиво смотрел сверху вниз на её капюшон. Он думал, ей лет шестнадцать… ну ладно, восемнадцать. Ах да, она же сказала, что отучилась… Ознобом прокатилось по позвоночнику разочарование.